Большая чистка: Два года реформ кардинально изменили банковскую систему

Два года реформ кардинально изменили банковскую систему — отмывочные площадки и карманные учреждения олигархов ушли, а выжившие раскрыли структуру собственников и увеличивают капиталы. Теперь им нужно начать полноценно работать, кредитуя экономику.

Занятие английским и французским, мастер-классы для любителей спорта — вот к чему вынудила бывшего банкира Андрея Онистрата деятельность Нацбанка. Госрегулятор в 2014 году взялся реформировать систему финучреждений в стране, и одной из жертв этого процесса стал принадлежавший Онистрату банк Национальный кредит — 5 июня 2015‑го НБУ отобрал у него лицензию.

За два года, пока НБУ проводил большую чистку, рынок покинул 71 банк из 181, ряд олигархов утратили карманные финучреждения, а десятки тысяч служащих этих структур испортили репутацию. И не смогут работать в банковской сфере кто три, а кто и все десять лет.

На сегодня НБУ не только отфильтровал ненадежные и сомнительные банки. По словам Виктории Страховой, проектного менеджера реформы финсектора Нацсовета реформ, регулятор вынудил владельцев раскрыть структуру собственности банков, внести дополнительные средства в их капитал. Также в стране появилась уголовная ответственность акционеров и менеджмента за доведение финучреждений до банкротства.

В итоге система прошла болезненную реформу, которой ожидала еще с 1990‑х. 110 банкам, которые ее пережили, теперь осталось лишь начать полноценно работать, то есть кредитовать население и бизнес. Но для этого НБУ должен убрать ряд введенных им слишком жестких ограничений, а экономика — пойти в рост.

Куй систему, пока горячо

Онистрат в одном из интервью вспоминал, что процесс закрытия его банка был стремительным и беспощадным. После прихода Валерии Гонтаревой и ее команды в НБУ дела Нацкредита шли неплохо, и он даже подумывал о расширении бизнеса. Но затем, по словам банкира, его позвали к главе Нацбанка и на повышенных тонах потребовали влить деньги в банк. Это было в апреле 2015 года, а в июне в Нацкредите появилась временная администрация.

Реформа, жертвой которой стал Онистрат, многим обязана еще одному бывшему банкиру — Владиславу Рашковану, ставшему замглавы НБУ. Еще в декабре 2014 года тот в интервью НВ озвучил актуальные задачи Нацбанка: стабилизировать макроэкономическую ситуацию, отучить украинцев от доллара, вывести с банковского рынка слабые учреждения и банки-“мойки”, сделать систему прозрачной и подготовить ее к работе по новым, цивилизованным правилам.

Многое из намеченного, по словам самого Рашкована, НБУ уже сделал. Регулятор не допустил кризиса платежей — ситуации, которая сложилась в Украине в 1993–1995 годах: тогда многие предприятия не могли ни покупать сырье, ни получать выручку, и наступила эпоха бартера и разрухи.

Кроме того, несмотря на кризис и войну на востоке, Нацбанк стабилизировал макроэкономическую ситуацию: экономика пока не слишком растет, но уже и не летит в пропасть, как это было в 2014–2015 годах. “Стабильность дает почву под ногами и вкладчикам, и банкам”,— уверяет Рашкован.

Самые же радикальные изменения произошли в структуре банковской отрасли. Когда в 2014 году в Нацбанке под руководством Гонтаревой начались реформы, отрасль представляла собой запутанную конструкцию. “Рынок был наполнен банками, которые занимались чем угодно — обналичкой, отмыванием денег, вытягиванием депозитов у населения и кредитованием этими деньгами связанных лиц,— но только не банковским бизнесом”,— говорит Сергей Наумов, председатель правления украинской “дочки” греческого Piraeus Bank.

Кто владеет финучреждениями, сколько им на самом деле необходимо денег для устойчивой работы и куда уходит рефинансирование НБУ вместе с деньгами вкладчиков — все это было вопросами без ответов. Сегодня, как утверждает Рашкован, НБУ контролирует ситуацию, а проблемные банки покинули рынок.

Очищение стало следствием целенаправленной политики регулятора. Она заключалась не только в фильтрации игроков, но и в ряде других мер.

Так, в 2014 году НБУ де-юре знал конечных владельцев лишь 45 % банков. Но уже в 2015‑м, после проведения регулятором стресс-тестов, 35 крупнейших финучреждений страны раскрыли собственников — таким образом система стала прозрачной на 85 . А к 1 апреля 2016‑го 100  банков должны раскрыть НБУ своих конечных владельцев. В противном случае их выведут с рынка. К 29 марта в зоне риска осталось пять финучреждений.

Также НБУ заставил банкиров влить в свои структуры капитал: регулятор пролоббировал в Верховной раде законопроект, который позволил банкам отразить реальное состояние дел — признать проблемы и внести необходимые средства на протяжении трех лет. Благодаря этому только в 2014 году в систему поступили дополнительные 50 млрд грн. В прошлом году пять банков из топ-20 уже не нуждались в добавочных средствах, шесть банков их внесли, остальные сейчас находятся в процессе докапитализации.

Александр Павлов, руководитель департамента по работе с финансовыми учреждениями ЕБРР в Украине, считает, что НБУ проводит реформы лучше и быстрее, чем кто‑либо другой в экономическом блоке правительства. “Говорят, что рыба гниет с головы. В данном случае можно сказать, что с головы она начала выздоравливать”,— уверяет он.

Отголоски реформ

Чистка авгиевых конюшен выбросила с рынка не только собственников и менеджмент сомнительных контор, но и ряд профессионалов. В июне 2015‑го НБУ постановил, что владельцам, руководителям и целому ряду должностных лиц обанкротившихся структур запрещается владеть финучреждениями или заниматься банковской деятельностью на протяжении трех лет. А если банк лишился лицензии из‑за отмывания денег или рискованной деятельности, то запрет составит 10 лет. Эта санкция коснулась тысяч представителей отрасли и оказалась настолько жесткой, что в декабре прошлого года центробанк начал подумывать о ее смягчении.

Ростислав Кравец, старший партнер адвокатской компании Кравец и партнеры, считает, что с десяток банков, которые ушли с рынка, можно было спасти. Но НБУ действовал слишком жестко. “НБУ очищает рынок от украинских банков и отдает его на откуп российским”,— заключает эксперт. Мол, сейчас, когда в стране существенно сократилось число финучреждений с отечественным капиталом, освободившуюся нишу нужно кому‑то заполнять. Представители Запада сюда не идут, а значит, наращивать долю будут структуры из РФ. Иллюстрацией этому тезису, по мнению Кравца и ряда других критиков регулятора, служит продажа итальянской UniCredit своего украинского банка российской Альфе.

Но многие участники рынка в экспансию с севера не верят. Виталий Шапран, член общества финансовых аналитиков, отмечает иную тенденцию: бизнес россиян в Украине сейчас столкнулся с проблемами. Так, российский государственный Внешэкономбанк ищет деньги для докапитализации своего дочернего украинского Проминвестбанка даже у будущих пенсионеров, привлекая средства пенсионного фонда РФ.

Все впереди

Большинство экспертов и банкиров уверены — большая чистка дала позитивный результат. Но почивать на лаврах НБУ рано. Несмотря на все усилия, система все еще не выполняет одну из своих главных задач — кредитование экономики. “Наша цель — возобновить кредитование в 2016 году”,— говорит Рашкован.

Клиенты, по мнению экспертов, ощутят нынешнюю реформу лишь тогда, когда НБУ отнимет лимиты по расчетам и снятию средств, а также ограничения на валютные операции.

Есть над чем поработать и самим банкам. В международной консалтинговой компании McKinsey&Company считают, что этот сектор в Украине имеет большой потенциал. Но для его реализации необходимо, чтобы банковские услуги “пошли в народ”.

По уровню охвата ими населения Украина заметно отстает от соседей: банковский счет имеют только 53 % жителей страны, в то время как в Турции их доля достигает 57 , а в Польше — 78 . Потребительские кредиты в Украине в последние годы стали редкостью, они занимают примерно 20 % от всего объема кредитования, и этот уровень вдвое ниже, чем в Турции и Польше.

Да и весь национальный банковский сектор не может похвастать размерами, уверена Ирина Швакман, старший партнер компании McKinsey.

Павлов из ЕБРР объясняет: объем украинской банковской системы в долларах за последние пару лет сократился примерно со $ 150–160 млрд до $ 60–70 млрд.

И банки еще не скоро начнут показывать докризисный уровень доходности — для этого им нужно наращивать бизнес.

Также украинским банкам, по мнению экспертов, стоило бы значительно повысить производительность труда. В сфере обслуживания физлиц она составляет примерно 16 % от уровня США и 39 % от уровня Польши. Причина отставания — высокая доля операций с наличными и массовое распространение ручной обработки платежей. По данным McKinsey, из 210 тыс. человек, работающих в банковском секторе, около двух третей — 140 тыс. сотрудников — заняты именно подобной работой: обслуживанием трансакций, оформлением кредитов, счетов и депозитов физлиц.

Но даже решив все вышеописанные проблемы, банки вряд ли вступят в полосу процветания. Для этого нужны реформы в других областях: в судах, исполнительной службе. Например, до сих пор на законодательном уровне не защищены права кредиторов. Все это дает возможность олигархам выводить из банков активы или умышленно не возвращать кредиты, говорит Александр Ярецкий, советник председателя правления банка Новый.

Но что более важно — финансовой системе нужен устойчивый экономический прогресс и макроэкономическая стабильность. Об этом говорит Леонид Антоненко, депутат Киевсовета и один из участников реформы НБУ. Лишь когда украинцы почувствуют, что экономика растет, а банкам можно доверять, нынешние новации принесут реальные плоды.

Интернет-портал, авторы Леся Выговская, Андрей Юхименко http://news.finance.ua/ru/news/-/373424/bolshaya-chistka-dva-goda-reform-kardinalno-izmenili-bankovskuyu-sistemu